Василий Максимов «Больной муж», 1881 год
История христианской святости начиналась как народное признание: мученик, принявший смерть за веру, становился символом стойкости; аскет, победивший страсти, — образцом духовной силы.
На Руси святые часто прославлялись через стихийное почитание, а уже затем утверждалось соборами. Например, Борис и Глеб, первые русские святые, были канонизированы через несколько десятилетий после гибели, когда их жертва стала символом христианского смирения.
До революции 1917 года Русская Православная Церковь в основном канонизировала князей, монахов, епископов или юродивых. Миряне, даже прожившие жизнь в подвиге любви, редко попадали в святцы. При этом критерии оставались строгими: требовались чудеса, нетленность мощей или мученический венец.
Народное же благочестие, нередко превращало святых в «специалистов» по узким проблемам: святая блаженная Матрона Московская — для исцелений, святая блаженная Ксения Петербургская — для помощи в замужестве. Такое восприятие, близкое к языческому, искажало суть святости — пример жертвенной любви к Богу и ближнему. Жития, написанные в стиле героического эпоса, усугубляли разрыв между святыми и обычными людьми.
XX век принес канонизацию тысяч новомучеников — жертв репрессий. Однако и здесь возникли сложности. Многие из репрессированных под давлением давали ложные показания, что заставляло Церковь тщательно проверять каждое дело на предмет сохранения верности Христу.
Причисление к лику святых праведного воина Феодора (адмирал Фёдор Ушаков прославлен в 2001 г.) произошло на основании его добродетельной жизни, заступничества, подвига служения ближним, посмертных чудес.
В наше время святые не исчезли — они просто стали невидимы для нас. Как тот седобородый мужчина, 40 лет ухаживающий за тяжелобольной женой. Или женщина всю свою жизнь посвятившая уходу за требующих помощи. Их подвиг — ежедневное терпение, безмолвная жертва, отражение евангельской любви — не менее значим, чем мученичество верных христиан.
Церковь учит: святость определяется не канонизацией, а православием безукоризненным, совершением добродетелей и проявлением благодати. Его имя не войдет в месяцеслов, но для семьи, соседей, для Бога — он уже святой.
Канонизация — лишь «печать» на уже существующей святости. Наша проблема не в недостатке святых, а в неспособности разглядеть их среди обычных людей. Как писал преподобный Афанасий Паросский (память 24 июня / 7 июля): «Не земной суд свидетельствует о мучениках, а Христос, венчающий их немедленно».
В истории Православной Церкви много святых от мучеников до преподобных, почивших в безызвестности. И только Господь наш Иисус Христос знает, кто по-настоящему свят и достоин Царства Божьего. И чья святость — не в чудесах, а в тихом горении любви.
Помогай вам Господь!